Одна нога у него была короче другой. И сухонькая…

Он шёл вдоль набережной, неловко опираясь на сухую ногу и нелепо, по-птичьи, размахивая руками, то терял равновесие, то вдруг находил его. Точно в последний миг его подхватывали под руки…

Все облегченно выдыхали:

– …Ой, ё-моё!

Его так и звали – «Ё-моё», за глаза.

На самом деле, его звали Джованни, и на вид ему было за пятьдесят. С гаком. То ли он уродился такой, то ли сызмальства ему баркасом ногу прищемило, никто и не помнил.

И еще он был с приветом.

– Меня ангел носит, – смеялся Джованни.

– Ну, Ё-моё своего и умотал, – шутили люди.

– Эй, Джованни, пожалел бы хоть Ангела, – кричали они. – Ангел не носильщик.

Джованни появился в городке лет десять назад. Приехал в гости к отцу, да так и остался. Видать, возвращаться было и некуда, а разовая работа в гавани найдется всегда.

И маленький городок Villa Novа принял его. Пустынный и вымерший вне сезона и гудящий, как улей в Феррагосту, когда небольшая гавань между молом и набережной пестрела мачтами яхт и барок, как бисквит на день рождения старой сеньоры Бертолуччи – свечками: был добр к нему.

Так он и жил в домике отца, за Нормандской крепостью. Отец умер в том году, весной. Вот тогда Джованни и начал ходить к маяку.

В той его жизни вроде были и жена, и дети. Но всё куда-то подевалось.

– Viva siammo viva, – говорил Джованни в баре, когда перебирал grаppa, – и делал рукой, как все итальянцы, когда хотят сказать, что есть вещи понятные только Богу.

И еще он был с приветом.

После Пасхи он, по дешёвке, скупал во всех окрестных магазинах куличи и пасху. Сушил и рассовывал по карманам. И потом, запрокинув голову, ни с того ни с сего, жменями подбрасывал сладкие крошки в небо. И те падали: на землю, камни набережной, в море у пирса.

– Что ты делаешь, Джованни? – спрашивали люди.

– Кормлю Ангелов, – смеялся он.

– Похоже, остались твои Ангелы с носом, – говорили люди, видя, как чайки, галдя, ловят на лету корм.

– Всем хватит, – кричал Джованни и бросал в воздух куски пасхи.

И отчего-то хотелось, (но боязно) вскинуть вверх руки, как делают дети, и, казалось, пальцы наткнутся на что-то тёплое и оно прыснет, хихикая, в сторону. Так казалось.

А перед закатом он шёл к маяку.

Он и по ровному-то месту ходил с трудом, и когда он шёл словно испорченная марионетка в конец узкого мола, к маяку: все обмирали. Особенно приезжие, с непривычки.

– Ой ё-моё, – шептали люди на террасах прибрежных баров и ресторанчиков. И с облегчением выдыхали, когда он доходил до конца. С берега он смотрелся еле приметным, крохотным силуэтом и было не разглядеть, кому он так долго махал. Люди всматривались и, словно ждали этого, вдруг начинали махать вместе с ним. И даже те, кто сидел к морю спиной.

Он совершал эту странную, опасную прогулку каждый день. Никто не понимал, зачем он это делает. Но когда маленькая фигурка появлялась на моле, все замирали: пока этого чудака удерживают на этой узкой полоске бетона, то и у них есть надежда. Не так ли?

И когда в очередной раз Джованни нелепо взмахнул руками и пропал, то люди не сразу и обеспокоились, – а что с ним может произойти? С ним же Ангел.

А иные заметили, по небу точно рябь пробежала, еле видная: как от поднявшегося ветерка на озере; как если бросить в воду жмени сладких крошек, и стайка рыб метнётся, сверкая чешуйками…

Всем стало зябко.

Подошли лодки с людьми, и те долго тыркали меж камней баграми, травили сети… Они ничего не нашли. (А и знали, что не найдут…) И скорее растерялись, чем расстроились, – унёс-таки Ангел нашего Джованни… Но было и сомнение, и двое или трое даже покалечились по дури, пытаясь пройти путь Джованни.

А так в городке всё было без перемен.

Только воздух стал пустой и безразличный, как компот, если из него сцедить сухофрукты.

И только новорожденные отчего-то кричали так одиноко и страшно, что мурашки по спине. И всем становилось не по себе.

– Но ведь Ангелы не бакланы. Им ни к чему сбиваться в стаю и разом ложиться на крыло, – ведь так, Рафаэлло, – говорил в баре Микеле, отхлёбывая своё пиво Drier из маленькой зелёной бутылочки.

– Так, – отвечал Рафаэлло, – и отхлёбывал своё.

Italia, Puglia, Villa Nova. Июнь 2012 года

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>